– Я слепой! – бормотал он, качаясь все сильнее – Я дурак! Меня просто водили за нос все это время!

– Если что-то понял – значит уже не слепой – заметил я – Считай – прозрел.

– Но тогда где она? – Вайлериус перестал раскачиваться на лавке и вцепился обеими руками в ворот моей рубахи – Данут, Ясмуга, остальные – ладно, она могла их убить. Но Ксантрия – она была беременна! В ней рос наследник престола! Пусть мы не прошли брачный обряд, пусть он был незаконный – но наследник!

– Ты знаешь свою мать лучше меня – я добавил в голос стали – Скажи мне – это ее остановит?

Вайлериус отпустил мою рубаху и замер на месте, не моргая, и, по-моему, даже не дыша.

– Ты хочешь услышать правду, приятель? – перешел я к главной для меня части действа – Нет ничего проще.

Юноша молча уставился в мои глаза.

– В этом здании есть человек, который осведомлен обо всем. Он знает правду о том, что случилось с твоей женой. Истинную правду – выделил я голосом последние слова – И ты с ним прекрасно знаком. Тебе сказать его имя?

– Нет – помертвевшим голосом ответил Вайлериус – Я его знаю, ты прав. Это Эразмус дар Фронбах. Это он тогда меня выдернул из дома, ради перевода, который кто угодно сделать может, любой первокурсник. Хейген, она ведь умерла, да?

– Никогда не говорю с уверенностью о том, чего не видел – не смог произнести я необходимые слова. Ну вот – не смог. Слаб оказался в коленках. Игра – игрой, но выглядит все так, что не могу я нужное сказать – И потом – ты же сам все знаешь, чего спрашиваешь? Давно знаешь.

– Я не знал, я чувствовал, это разные вещи – ломким голосом сказал Вайлериус – Но в одном ты прав – мне необходимо убедиться в истинности своих ощущений. Это хорошо, что ты пришел и все мне сказал. Не знаю, зачем ты здесь, почему ты это сделал, – но спасибо тебе. Вот, держи.

Вайлериус стянул с пальца перстень и протянул мне.

– Да ладно – отпихнул я было его руку.

Перстень – это хорошо, но иные вещи мне и даром не нужны.

– Бери – буквально впихнул он его мне – Я – принц, и обязан вознаграждать верных мне людей за их услуги.

У меня возникло ощущение, что в этом парне сначала что-то лопнуло, а потом сразу же воздвиглось. Наверное, лопнули чувства, а воздвигся айсберг. До того он был живой и теплый, а теперь заледенел.

Слушайте, а я часом не запустил механизм нового квеста, а? В смысле – на смену власти в Эйгене?

Вайлериус встал на ноги с видом человека, который знает, что ему делать.

– Слушай – поспешно попросил я его – У меня есть два пожелания!

– Давай потом – помассировал юноша виски – Сейчас не до того.

– Как раз до того – схватил его за руку я – Послушай меня.

Вайлериус неодобрительно глянул на мою руку, но промолчал.

– Первое – если ты нацелился идти к ректору, а именно это ты и собираешься сделать, то тебе непременно надо взять с собой его заместителя по имени Расмус – быстро проговорил я – Он гарантированно будет на твоей стороне, а без поддержки тебе никак.

– А ты? – юноша пытливо глянул на меня – Ты разве не со мной?

– Извини – но нет – отпустил его я, окончательно переходя в общении с ним на «ты» – То, что мне должно было сделать для тебя – я уже сделал. Дальше – сам. Но поверь, найдутся люди, которые захотят тебе помочь, и Расмус среди них первый.

– Что-то еще? – Вайлериус явно расстроился. Есть у меня подозрение, что моя поддержка была для него не так и важна, просто я являлся чем-то вроде ниточки из прошлого. Последней ниточки связывающей его с теми временами, когда их было четверо – и они были счастливы и беззаботны – Ты сказал – две вещи?

– Второе – не упоминай моего имени. Нигде и никогда, а особенно в разговоре с матерью – максимально убедительно произнес я – Ты ее знаешь, она человек сильный, властный и жесткий. Она мне этого не простит. Я не боюсь смерти, но и умирать не спешу. Королева за ценой не постоит, наймет лучших убийц и…

– Я понял – кивнул Вайлериус – Ты прав. Я не стану упоминать твоего имени. Это все?

– Все – подтвердил я и махнул рукой – Аааа! Прогуляюсь с тобой до ректора!

А дальше события развивались просто стремительно.

Валейриус подобно молнии пронесся по коридору, с грохотом спустился по лестнице, в каких-то дебрях Академии отыскал полусонного толстяка, оказавшегося тем самым Расмусом, и, обрастая любопытными студентами, добрался до покоев ректора, чуть не снеся три пары дверей, ведущих к ним.

Кстати – красиво устроился ректор. Пол-этажа себе под жилье отвел.

– Туда нельзя – дорогу загородили два дюжих студента, с отменно развитой дельтовидной.

Я и не подозревал, что в тщедушном Вайлериусе столько силы. Он буквально разбросал их в стороны и пинком открыл дверь в спальню.

– Ёёёё! – выдохнули студенты, пришедшие с нами.

– Вот так-так – сказал Расмус, и потер жирные ладошки.

– Однако! – вырвалось у меня. Я чего-то такого ожидал, и игра вроде как «18+», но все-таки…

А Вайлериус ничего не сказал. Он молча смотрел на ректора.

Ректор же, мудрейший Эразмус дар Фронбах, стоящий на четвереньках в забавных кожаных штанишках и с пучком травы во рту, смотрел на него.

И толстомясая красотка с плетью в руке, тоже смотрела на наследника престола Запада, на автомате похлестывая ректора по спине и приговаривая:

– Мой козлик кушает травку? Кушает? Кушает?

Что примечательно – после каждого «кушает» Эразмус совершал движение челюстями. Надо полагать – условный рефлекс.

И тут откуда-то сверху прозвучало, пусть очень несвоевременно, но зато чертовски приятно:

– Пакость удалась!

Глава четырнадцатая

в которой речь большей частью идет о делах минувших

Вот и славно, вот и хорошо. Дальнейшее, пожалуй, может дальше происходить без меня – не стоит слишком светить своим лицом, тем более что дело начинает принимать политический оборот, а такие вещи всегда привлекают внимание общественности. Проще говоря – скоро здесь будет полно народа. Когда волна спадет, законники Анны наверняка опросят всех присутствующих – кто тут был, что делал, что говорил? Она же не дура, сообразит, что вот просто так, ни с того, ни с сего ее сынулька взбелениться не мог, что был некий катализатор такого его поведения. И наверняка в рассказах всплывет какой-то босой человек в яркой рубахе, это уж можно не сомневаться. Так вот чем меньше народу вспомнит, как этот человек выглядел, тем меньше вероятность того, что Анна сообразит, что это я. Она все-таки не человек, а программа и идет от процентного соотношения полученных данных. Ну, хотелось бы в это верить.